Какую запредельно экстремальную командировку он мне обломал! Этот Мартенс. Я уже во сне видел, как к нему приеду. Через годик так, полтора. Как сфотографирую его тучные угодья, напишу о новом немецком экономическом чуде... Всё пропало. Всё! Не дождался меня Ойген. Так же, как не дождался и остальных 500 тысяч советских немцев, жаждущих, по информации некоторых СМИ, вернуться туда, откуда в 90-е вернулись «на Родину». В гавань. Ну, вы знаете. Пятьсот тысяч, это они загнули, конечно, но человек 50, думаю, наберется. Хотя желающие и оговариваются: «При первой возможности...»



Что подразумевается под этой «первой», остается только догадываться, но вот Ойген Мартенс решил, что в декабре 2016-го эта возможность для него настала. Их с самого начала везде называли не иначе как семьей, «сбежавшей в Сибирь от немецкого секс-просвещения». Вот, например, причины «бегства» Мартенсов в исполнении телеканала НТВ: «Одна из дочерей Мартенсов Мелитта отказалась посещать обязательные уроки по секс-просвещению. На занятиях десятилетним детям предлагали выбирать, кем они себя считают – мужчиной или женщиной, посвящали в секреты "Камасутры" и рассказывали о транссексуалах и прелестях однополой любви».

Незамысловатый сюжет идеально, кстати говоря, вписывающийся в канву историй о распятом мальчике, изнасилованной Лизе и прочих шедеврах, красноречиво говорит о том, какого качества «новости» (аналитику?) краснознаменные СМИ выливают на бедные головы несчастных своих потребителей. (Передачу Аркадия Мамонтова, который, говорят, встречал немецкую семью на въезде и сопровождал ее со всей командой чуть ли не до самой Кыштовки, я в интернете, к сожалению, найти не смог. А очень хотелось бы. Может, кто из читателей мне посодействует?)

Но речь не об этом. Речь о Мартенсах, обреченных навсегда остаться в нашей памяти беженцами. Об Ойгене, твердо решившим стать фермером, убедившем себя в том, что его дети станут «настоящей сибирской семьей». То есть он вполне мог вырасти в реального патриота новой (старой) Родины и кто знает, может быть со временем даже смог бы достичь уровня «красава/многоходовочка». Но... Но человек вырос в Германии, а Россию видел только по телевизору. Вот и пишут теперь острословы, комментирующие его бегство в обратном направлении: «Скорее всего немцы решили, что попали не в ту Россию. Они хотели в ту, которую показывают по Первому каналу и РашаТудэй...» (С учетом выше процитированного, я бы добавил к списку еще и НТВ.)

В том, что это было именно бегство, не сомневается Ростислав Алиев (он на фото с Ойгеном). Главный редактор местной газеты так и говорит: «это был не отъезд, а бегство». Он же, вольно или невольно, обозначил, на мой взгляд, главную причину скорого отъезда немцев – рассказал о том, что «мимо их дома часто ходили пьяные подростки и кричали нацистские приветствия, чтобы их оскорбить».

«Наверно парень понял что до 10 мая он может не дожить. С такими патриотичными односельчанами. Берлин-то далеко. А немчик – вот он, рядышком...» Это еще одна цитата из писанины острословов. Вообще, мне нравится юмор советских людей. Вы заметили, что я употребляю термин «советский» ко всем народам, жившим в СССР? Мне кажется, так проще обозначить сегмент. Очень удобно – одним словом обозначаются все причастные, и пропадает необходимость перечислять: татары, казахи, русские, украинцы, немцы. Но я о юморе, мне кажется, что он именно советский.

Понятно, что «парень» с большой долей вероятности дожил бы и до июня, и даже гораздо дольше. Умер бы в глубокой старости, пресыщенный днями. Но вот дети, ведь именно из-за них Ойген бежал в первый раз («от секс-просвета»), судьба детей вдруг вывернулась наизнанку под воздействием такой казалось бы, кто бы мог подумать, мелочи – унижении ближнего по национальному признаку. В переводе на нормальный язык это называется национализмом, нацизмом и прочими измами.

«Дидываивали», «можимпафтарить» и «обамачмосбананом» вылазят боком там, где этого совсем не планировалось. Телевизор думает, что транслируя бряцающие оружием парады, вещая про радиоактивный пепел, насаждая лозунги, скрепленные скрепами ненависти ко всему тому, что не наше, он достигает исключительно своих целей, не провоцируя при этом побочные эффекты. И по первой команде всё поглощенное исчезнет из голов и сердец, нафаршированных гордостью адептов. Увы, так не бывает. «Диды»-то фашизм победили. Факт. А вот внуки, похоже, захватили его в плен и притащили к себе в страну. И теперь, в то время, когда космические корабли бороздят просторы Вселенной в отдельно взятом городе мироточит бюст Николая II, ружье, висящее на стене, неожиданно стреляет, а бронепоезд, стоящий на запасном пути, вдруг срывается с тормозов...

Расти в окружении, которое плюет тебе в лицо обзываниями, кличками и угрозами – перспектива для детей, тем более приехавших из другой страны, не самая лучшая. Это, скорее всего, и понял Мартенс. Я уж не говорю о том, что словосочетание «пьяные подростки» само по себе весьма информативно. С учетом того, что речь идет о поселке – достаточно замкнутом пространстве, в котором детям Ойгена и Луизы предстояло жить, информация, прямо скажем, не радужная. А если еще «они ходили часто»... Словом, родители просто обязаны были подумать о том, что рано или поздно именно эти подростки начнут преподавать их детям свою «Камасутру», после чего секс-просвет в немецких школах (три-четыре факультативных урока за 11 лет обучения) им покажется мультиком «Ну, погоди!»

Стоит ли удивляться, что не привыкший к такому обращению Ойген, решил: чемодан – вокзал... Нет, лучше аэропорт. Так быстрее. 150 тысяч рублей единовременно помощи ему наверное придется таки вернуть. Думаю, это не станет для него большой проблемой, ведь в пересчете на евро это примерно столько, сколько он получает в Германии ежемесячно. В качестве детского пособия. Будем считать, что Мартенсам просто не повезло. И у меня таки еще выпадет возможность сделать забойный репортаж о новом экономическом чуде. Ведь еще 500 тысяч советских немцев маются в ожидании первой возможности...